18 октября

Утром девятого дня моего постепенно становящегося бесконечным путешествия, 18 октября, Агне не смогла повторить свой вчерашний подвиг, поэтому в плане завтрака и сборов я был предоставлен самому себе. Может быть, поэтому я и забыл у Агне свою бритву, которая вернулась ко мне только через две недели кружными путями вместе с вернувшейся из европейского турне Молли.

До вокзала (о, как мне знаком стал этот путь за эти три дня) дошел как раз вовремя, даже еще оставалось время до отправления поезда. Мне предстояло проехать по маршруту Утрехт (Голландия) – Амелсфорт (Голландия) – Оснабрюк (Германия) – Гамбург (Германия) – Копенгаген (Дания), сменив по пути четыре поезда.

До Амелсфорта доехал благополучно, подождал там своего поезда, который объявили за 2 минуты до прибытия, чем опять потрепали мне нервы, но в итоге потом даже на трех языках сказали, чтобы мы шли садиться.

Усевшись наконец в поезд, я стал писать письмо домой обо всех своих голландских приключениях. Билеты у нас проверили, когда мы уже почти были в Германии, но границы как таковой я совсем не заметил, просто название следующей станции было написано на другой табличке, другим шрифтом с неизменным умляутом. И платформы в Германии почему-то с другой стороны.

Так мы доехали до Оснабрюка. Уже почти подъезжали, когда у нас опять вдруг проверили билеты, и моя соседка – пожилая немка – стала расспрашивать меня о том, куда я еду, да откуда, да что. Очень удивилась, когда узнала, что я из России. «Я думала», - говорит, - что ты из англоговорящей страны». Лестно, конечно, услышать такую похвалу своему английскому, но я бы предпочел, чтобы об этом мне сказала англичанка или американка. Но все равно приятно. Мы с ней обсудили текущие события мировой политики (а в это время американцы как раз начали свою операцию в Афганистане), пришли к мнению, что им туго там придется, как в свое время английским и советским войскам.

Тут уже надо было выходить в Оснабрюке. Любезная женщина (я так и не спросил, как ее зовут) объяснила, как пройти на платформу, откуда отходил поезд до Гамбурга, и убежала по своим делам…

Сели мы в поезд. Красные немецкие поезда показались мне какими-то старомодными и угловатыми по сравнению с желтыми голландскими и бело-красными датскими, которые выглядят обтекаемо-современно.

Немцы стали проверять билеты, как только мы сели в поезд. Подходит ко мне молоденький немецкий контролер, смотрит мой билет и говорит: «А у вас нет резервации, а у нас экспресс, поэтому будьте добры уплатить 9 марок». Каких марок, парень, у меня 20 крон в кошельке. Я его спрашиваю, можно ли заплатить в кронах или в гульденах. «Можно», - говорит, - «36 крон или 10 гульденов». У меня не хватает ни в датских (есть 28), ни в голландских (есть 8). Спрашиваю, можно ли заплатить часть датскими, часть – в голландских. Нет, потому что они принимают только бумажные деньги. Уш! Так и пришлось отдавать припрятанные 50 франков с Экзюпери. А сдачу дал мне в своих дурацких марках – куда мне их девать?

Короче говоря, пока мы препирались, погода испортилась, солнце скрылось, и в Бремен мы приехали уже все пасмурные. Германия опять осталась где-то за окошком, хотя подъезд к Гамбургу очень красивый: не знаю сколько там соборов – шпили счету не поддаются.

Вокзал в Гамбурге большой, все говорят по-немецки, но мне повезло, поскольку нужная мне платформа была довольно близко. Я услышал, как пожилая пара говорит по-русски, что-то все выясняли насчет своих мест. Но я с ними заговаривать не стал.

Поезд пришел за нами датский, чему я весьма порадовался: какой-никакой, а роднее, чем немецкий. Но на всех местах было написано «зарезервировано», поэтому тем, у кого билеты были без резервации, пришлось ждать, пока все займут свои места. Потом я подсел к каким-то двум теткам, одна из которых была негритянка, и спала, разлегшись сразу на два кресла. А потом проснулась и начала раскладывать пасьянс из трех колод, и при этом все напевала какие-то африканские песенки про несчастную любовь.

Другая моя соседка, судя по всему, была шведкой, поскольку всю дорогу читала шведскую книжку и спрашивала меня обо всем по-шведски. А я ей по мере возможности подыгрывал.

Вообще, в этом поезде ехало очень много шведов: напротив нас расположилось целое семейство. Дедушка, бабушка и две внучки. Я понимал, почти все, что они говорили. Так здорово чувствовать себя в своей тарелке!

Я все сидел и трясся по поводу резервации, поскольку теперь у меня совсем почти не было денег. Но контролеры, одна из которых была немкой, а второй – датчанином, даже бровью не повели, хотя ко всему прочему у меня в билете почему-то было написано, что я еду через Фредерисию, но ей на моем маршруте даже и не пахло.

Мы доехали до побережья Балтийского моря, наш поезд заехал на паром, мы все поднялись наверх, и паром под двумя флагами двинулся к датским берегам. Очень интересное правило: поскольку это международный паром, на нем разрешено вести беспошлинную торговлю. Но только в германских и нейтральных водах. За 17 минут до подхода к датскому берегу весь этот беспредел прекращается, о чем объявляют по радио.

На палубе я опять встретил пожилую русскую пару, но на этот раз они разговаривали по-немецки с каким-то парнем. Потом я встретил их еще раз в Копенгагене, но это уже из других путевых заметок. Наконец на горизонте показалась Дания! Какой родной она мне показалась после всех моих приключений! Красные домики, ветряные двигатели, всякие слова знакомые вокруг…

…С вокзала в Копенгагене я позвонил Лисе, она пообещала встретить меня на станции Вальбю. Я купил себе «клиппекорт» на 10 поездок на «метро», поскольку намеревался остаться в Копенгагене на несколько дней, и поехал на место встречи.

Лисе живет совсем близко от вокзала. Учась в Орхусе, она живет где-то посередине между двумя городами. Она показала мне свою уютную квартиру, познакомила со своим мужем, который неожиданно для меня оказался чернокожим Абдуллой из далекой африканской страны Мали. Он говорит по-французски гораздо лучше, чем по-английски, поэтому полноценной беседы у нас не получилось, хотя я старался припомнить все известные мне французские слова.

Поужинав, я стал собираться на концерт «Мумий Тролля». Очень удачно, что Лисе живет всего лишь в одной остановке от этого музыкального зала «Vega».

Когда я пришел туда, на лестнице перед гардеробом уже выстроилась очередь. Слышалась русская речь, и большинство публики составляла молодежь из России. Но были и датчане, что меня очень порадовало. «Мумий Тролль» завоевывает европейские просторы. Перед Копенгагеном они дали несколько концертов в Германии, потом должны были ехать еще в Швецию.

Программа концерта состояла из 18 песен. Я ни разу до этого не видел Лагутенко живьем, но мне показалось, что они отыграли по полной, здорово зажгли, и даже местами пережгли. Я даже оглох маленько после этого концерта. Если не считать нескольких маленьких инцидентов вроде тех, когда какой-то парень выскочил на сцену и выдернул шнур из электрогитары одного из музыкантов, концерт прошел отлично.

«Домой» я возвращался в приподнятом настроении. Лисе дала мне ключи: с дверью в подъезде я справился, но вот входную дверь в квартиру открыть не смог, поэтому пришлось звонить.

Лисе постелила мне в большой комнате и даже поставила у кровати яблоки и виноград. Как мило с ее стороны было доставить мне небольшое удовольствие на сон грядущий!

Спалось на новом месте на удивление спокойно… Еще бы: теперь я был почти дома. Дания казалась мне тогда лучшим местом на Земле, где можно чувствовать себя в покое и безопасности, защищенным ото всяких житейских пертурбаций…

На следующее утро первым автобусом я отбыл в Орхус, где и завершилась первая, главная, часть моего трэвел-периода.

Но впереди были еще путешествие обратно в Копенгаген и в Швецию через знаменитый мост над проливом Эресунд. Но тогда я еще об этом не знал и думал только о том, как добраться до своей любимой кроватки. Одеяло в моей желтой сумке, наверное, думало о том же…